Перейти грань - Страница 19

Это место не знало покоя. Они похоронили здесь двоих детей.

Собираясь уже отвести взгляд, он заметил колонну автомобилей, скопившихся перед светофором на углу дороги № 9 в ожидании возможности повернуть на север и ехать прочь из города. За рулем одного из них сидела Джойс Маннинг. Заметив его, она опустила стекло.

– Разве не здорово? – выкрикнула она. – Усадьба отнесена к историческим памятникам.

«Как такое могло случиться?» – подумал Стрикланд.

– Как вам нравится вид? – продолжала кричать Джойс, включая передачу. – Собираетесь воспользоваться им?

– Вид действительно «веселенький», – ответил Стрикланд.

7

Направляясь к воротам за утренней «Таймс», Энн обнаружила, что выпавший позавчера снег бесследно исчез с лужайки. Еще не рассвело, но было тепло, и в воздухе пахло весной. Она взяла газету и на секунду засмотрелась на первые всполохи света, пробивавшиеся над Зундом.

Вернувшись на кухню, она услышала, как Оуэн ходит наверху, насвистывая что-то немелодичное. Это означало, что он чем-то обеспокоен и не находит себе места. Бывали дни, когда он, движимый какой-то скрытой энергией, часами работал дома над гранками и справочниками, настолько погружаясь в свои занятия, что пробиться к нему она не могла. В иные дни он не находил никаких занятий, кроме чтения и музыки. Иногда он быстро и неожиданно засыпал в кресле – значит, провел бессонную ночь.

За долгие зимние недели Энн убедилась, что ее муж так и не освоился в их доме. После стольких лет это было более чем странно. Он чувствовал себя как-то неловко, словно все время находился не в своей комнате и это вынуждало его постоянно извиняться.

Первая полоса «Таймс» была целиком посвящена интриге в Белом доме и убийству ребенка. Она решила, что читать такое, по крайней мере, этим утром, выше ее сил. Мир добрых чувств и утонченных вкусов, открывшийся на страницах светской хроники, показался ей давно несуществующим.

– Оуэн, – позвала она. – Тебе приготовить что-нибудь?

– Нет, спасибо, – отказался он.

– Но ты же будешь завтракать?

– Конечно.

Ей надо было собираться, чтобы успеть к восьмичасовому поезду на Гранд-Сентрал, – ее работа требовала присутствия в Манхэттене по меньшей мере три раза в неделю. Направляясь к выходу, она увидела мужа сгорбившимся за кухонным столом над чашкой черного кофе и не смогла заставить себя просто пройти мимо.

– Собираешься в офис? – спросила она.

В его взгляде было столько одиночества, что ей захотелось заплакать. Времени не оставалось.

– О, черт, – сказала она. – Я должна идти!

– Иди. – В знак приветствия он поднял сжатую в кулак руку. – Иди, иди.

– Оуэн! – вырвалось у нее. – Встряхнись, старина.

Он вновь посмотрел на нее и, встав из-за стола, прикоснулся рукой к ее щеке.

В поезде ее одолевало беспокойство из-за денег. Дома она заставляла себя не касаться этой темы, но постоянно думала о проигрыше. Им удалось погасить часть задолженности по акциям за счет некоторых пенсионных счетов и удачных вкладов. Дом на Стидманз-Айленд они тоже пока сохранили, выплатив очередной взнос. Но долг оставался большим.

Одним из призраков, преследующих фирму «Алтан Марин», было положение ее материнской компании «Хайлан корпорейшн», которая оказалась в тисках кредиторов. Ее колоритный и загадочный генеральный директор Мэтью Хайлан не появлялся перед журналистами. Дочерняя «Алтан» пока держалась на плаву за счет комиссионных от кое-каких совершенных в панике продаж. Большинство же судовладельцев могли позволить себе подождать с продажей до весны. Некоторых агентов по продаже фирма уволила. Рекламному сочинителю Оуэну опасаться за свое положение пока не приходилось. Тем не менее, пробиваясь сквозь толпу под ярко освещенными сводами вокзала, Энн решила позвонить отцу.

Большинство сотрудников журнала «Андервэй» работало на дому, поэтому редакция обычно пустовала. В эту среду она обнаружила в ней только пожилого редактора Джона Мегауана и молодую женщину из «Келли герл», подменявшую их постоянную секретаршу, которая отправилась в плавание по Калифорнийскому заливу.

– Вы опять на работе? – удивился старый Мегауан. – Надеюсь, не будете просить прибавку к зарплате.

– У нас в доме небольшой ремонт. – Собрав все свои душевные силы, она выдавила слабую улыбку. На самом же деле ее гнало из дома то мрачное настроение, в котором пребывал Оуэн.

– Как ваш муж? – спросил Мегауан. «Старческая проницательность», – подумала Энн. – Все еще в «Алтан»?

– Да, все еще.

Часть утреннего времени она провела, вычитывая рекламный раздел журнала, а затем принялась за статью. В ней она пыталась рассказать о переходе, который они с Оуэном совершили несколько лет назад между мысом Соболя и островом Каменистой пустыни. Это было жуткое путешествие. Они попали в туман и заштилили на пути ярмутского парома. Подбежав к борту, они слушали, как огромное судно, издававшее в ночи предупреждающие гудки, надвигалось все ближе и ближе, пока его освещенные галереи не проплыли мимо, едва не задев их, и растворились во мраке, словно в дурном сне. В те времена, насколько она помнила, совместное плавание им удавалось. В конце концов она бросила статью. Светлый мотив любви, который она замышляла вплести в ткань рассказа, в это утро ей не давался.

Когда наступило время ленча, она вышла, чтобы купить коробочку йогурта. По-весеннему ласковый день поманил ее к реке, увлекая вниз по улицам Гринвич-Виллидж, где прошло ее детство. Пока она не пошла в школу, их семья жила здесь в трехэтажном домике из красного кирпича на Бедфорд-стрит.