Перейти грань - Страница 29

Двумя днями позднее Стрикланд получил удостоверение сотрудника пресс-службы Хайлана и набор аккредитивов туристического агентства. Остаток дня у него ушел на то, чтобы отправить самолетом аппаратуру. Сам он улетал на следующий день. Когда его такси по дороге в аэропорт проезжало мимо «Цветущего луга», он увидел обломки старой «Всемирной ярмарки». Собственно, он часто их видел, но никогда они не наводили его на размышления.

Стрикланд предполагал, что в 1939 году мать работала здесь на одном из аттракционов, где-то за Аллеей пикников. Он припоминал, как в течение многих лет она кляла мэра Ла-Гуардиа, который запретил аттракцион. Вспоминалась ему также живописная открытка, воткнутая за зеркало, должно быть, в их древнем «виллисе», довоенном чудо-трейлере. Они ездили на нем, когда он был маленьким. Открытка изображала достопримечательности ярмарки: аттракционы «Трайлон» и «Перисфера».

Многие годы спустя, уже обосновавшись в Нью-Йорке и избрав его объектом своих съемок, он познакомился с историей ярмарки 1939 года. Война разразилась, когда она была в самом разгаре. Одна за другой страны, чьи павильоны стояли вдоль главной аллеи, оказывались оккупированными или вообще прекращали свое существование. А «Трайлон» и «Перисфера», эти символы прогресса, в конце концов были превращены в металлолом и переплавлены в пушки. Вопреки здравому смыслу этот факт вызывал в нем смутное удовлетворение, которое имело какое-то отношение к ярости его матери. Стрикланд умел обнаруживать и фиксировать свои подсознательные реакции, но не слишком высоко их ценил. В них было не больше смысла, чем в чьих-то других, просто, в отличие от большинства, он не испытывал соблазна отрицать их. Двое собственное дерьмо, – думал он, – и тут никуда не деться, разве что попробовать извлечь из него пользу».

Его такси – это разнесенный в клочья мир ярмарки 1964-го. Хромированная отделка ободрана до последнего дюйма. Обшивка лохмотьями болтается вокруг стоек. Тут постарался Вьетнам. Очевидно, ярмаркам не везет – ни в жизни, ни в бизнесе.

«Когда-нибудь, – подумал он, – я сделаю фильм о ярмарках и призраках, оставшихся после них. Как заиграют эти старые фотографии с ярмарок, которые он ни разу еще не пускал в ход, да и звучавшая тогда музыка веселит душу. Никто не сможет обвинить его в том, что он повторяется. Когда такси прибыло к зданию финской авиакомпании, он все еще был погружен в эти раздумья.

Ступив в зону регистрации первого класса, он почувствовал, что ему не хочется расставаться с мечтами о фильме, так непохожем на другие. Те, которые еще не созданы, всегда видятся такими светлыми. Но в душе он чувствовал, что этого фильма никогда не будет, что ему не придется показать старые ярмарки или идущего на нерест лосося, погибающие тропические леса, или пиктограммы Охибуэя, или что-либо другое из того, что заслуживало внимания и иногда занимало его мысли. На самом деле Стрикланда больше всего на свете интересовало человеческое существо. Люди были главным объектом его внимания. И ничто иное.

10

– У вас академическое кольцо. – Женщина за стойкой напротив смотрела на руку Брауна. Это была стройная брюнетка в джинсах и кроссовках. Ее экспозиция была посвящена запатентованному астронавигационному прибору для северного полушария.

Браун покрутил на пальце свое кольцо – такие носили выпускники академии.

– Да. Выпуск шестьдесят восьмого года.

Шел первый день работы «Морского салона», открывшегося в Нью-Йорке на территории арсенала 42-го полка. Посетителей было немного, и Браун весь день сидел возле экрана, время от времени появляясь на нем, чтобы превознести до небес достоинства судов «Алтан». Ему уже порядком надоело слушать собственный голос.

– Мой бывший муж тоже окончил академию. Его зовут Чарли Брадуорт. Не приходилось встречаться?

– Никогда.

– Теперь он в Грин-Ков-Спрингс. Это там, где старые корабли превращают в бритвенные лезвия.

– Слышал о таком месте, – кивнул Браун.

– Нам пришлось также побывать на Гуаме. – Женщина оказалась словоохотливой.

Над ними нависали своими корпусами две яхты, сработанные на верфях «Алтан». Одна – «Хайлан сорок пять», не была безупречной, как Браун убедился на собственном опыте. О второй яхте – «Сороковке Алтана» – он был очень высокого мнения. Появляясь на экране, он без устали демонстрировал свое пристрастие к «Сороковке Алтана». На стенде рядом с ней сообщалось, что эта яхта – серийный образец той, на которой Мэтти Хайлан пойдет вокруг света. Тут же на фотографии красовался и сам Мэтти.

– Мне нравится ваш ролик, – продолжала беседу стройная брюнетка. – Он меня прямо-таки пьянит.

Браун не был уверен, что правильно ее расслышал в гудящей атмосфере салона.

– Ничего хорошего, – буркнул он, стараясь быть вежливым.

– Знаете какое-нибудь средство от этого?

– Нет. Я не пью.

Женщина засмеялась.

– А как насчет того, чтобы приглядеть за моей витриной?

Браун согласился, и она, продолжая смеяться, удалилась.

День подходил к концу, посетителей становилось меньше. Женщина все не возвращалась к своей астронавигации. У Брауна была с собой книга по истории военного флота, и он коротал время, читая о Трафальгаре. Нельсон и Коллингвуд атаковали франко-испанскую эскадру двумя отдельными колоннами, взламывая ее линейную оборону.

Прошло уже больше часа, с тех пор как женщина оставила на него свою витрину. Браун решил принять таблетку аспирина и отправился искать фонтанчик с питьевой водой.

Он миновал крыло, где демонстрировались моторные лодки и толкалось гораздо больше посетителей, чем в павильоне парусных судов. Здесь разгуливали дородные матроны в шкиперских фуражках. Их сопровождали спутники, украшенные затейливыми татуировками. Сверкали обводами крейсерские лодки с надстройками, лоснились глянцем сигарообразные суда. Интерьеры моделей блестели хромом и пестрели леопардовыми обивками. От всего этого у Брауна кружилась голова. Добравшись до бежевого занавеса, отделявшего демонстрационную секцию от подсобной, он проскользнул за него и оказался в полумраке, где до самого потолка были навалены ящики и коробки. За ними на разбитом бетонном полу стояли два бронетранспортера с опознавательными знаками Национальной гвардии Нью-Йорка. Рядом был искомый фонтанчик. Когда он направился к нему, из-за ящиков ему почудился сладострастный стон. Приглядевшись, он заметил за рядом коробок плешивую голову мужчины. На полу из-за них торчала женская ступня с загорелой лодыжкой, в кроссовке. Похоже, здесь занимались сексом. Запив таблетку, он почувствовал злость и отвращение. На обратном пути он обошел это место стороной.