Перейти грань - Страница 37

За ленчем Стрикланд говорил мало. Он был суеверен и воздерживался от обсуждения своих замыслов, по крайней мере, на ранней их стадии.

За кофе на террасе Брауны попытались немного разговорить его, принявшись обсуждать его фильмы.

– Я никогда не думал, – сказал Оуэн, – что люди, подобные этим вашим героям, могут быть такими симпатичными.

– Действительно! – поддержала его Энн. – Они такие смешные! За них невольно начинаешь переживать.

– О, спасибо. – Стрикланд так и не разговорился. – Они просто люди.

Он привез с собой фотокамеру «олимпус» и сделал массу снимков, чтобы потом развесить изображения Браунов у себя на стенах. Но не только для этого. Ему было нужно, чтобы Брауны привыкли к нему с камерой в руках. Каждый раз, когда Энн оборачивалась, она обнаруживала его в такой позиции, которая позволяла ему видеть все, что находилось у нее за спиной.

Набравшись смелости, она спросила его:

– Вы всегда заикались?

На его лице мелькнула светлая снисходительная улыбка.

– С одиннадцати лет. В шестом классе у нас был парнишка, который заикался. Я передразнивал его ради смеха. Мне говорили: «Смотри, пристанет». Так оно и случилось.

– Да что вы! – вскрикнула Энн. – Неужели такое бывает?

– Иначе я бы давно избавился от своего недостатка, не так ли?

– Я не знаю. – Она уже жалела о своем любопытстве.

Он сделал еще множество снимков Оуэна за работой в кабинете. Энн дала ему на время семейные фотографии. Незадолго до обеда он сообщил, что возвращается в Нью-Йорк. Оуэн наверху принимал душ. Энн открыла бутылку вина.

– Ну как же так… – Она, похоже, огорчилась. – Я думала, вы пообедаете с нами.

Но он не мог бы точно сказать, была ли она действительно разочарована его отъездом. Во всяком случае, Энн не проявила желания немедленно избавиться от него. Оуэн Браун спустился вниз в купальном халате. Сложен он был великолепно: длинные ноги, широкие плечи, тонкая талия. Он, несомненно, заботился о своей спортивной форме.

– А не было ли у вас фильма о войне во Вьетнаме?

Стрикланд быстро кивнул.

– Как он назывался?

– «LZ Браво», – ответил Стрикланд.

– Я не видел его, – сообщил Браун, – но слышать приходилось.

– И что вы слышали?

Браун смутился.

– Честно говоря, не помню. Помню только, что слышал.

– Когда-нибудь я покажу его вам, – пообещал Стрикланд.

– Оуэн был там, – сказала Энн.

– Да, – кивнул Стрикланд, – мне это известно.

В аэропорт Стрикланда повезла Энн. Перед этим она выпила три стакана вина и. теперь, стиснув зубы, следила за желтой осевой линией.

– Так зачем он делает это? – спросил ее Стрикланд. Она засмеялась и вскинула голову. «Гордится своим мужем, – подумал Стрикланд. – Это надо будет снять на пленку».

– Вы не знаете почему?

– Я не занимаюсь парусным спортом, – сообщил Стрикланд.

– Представьте, какое испытываешь чувство, когда прокладываешь свой путь через весь океан, через весь мир, полагаясь только на себя и на свою выдержку.

– Думаю, что я могу понять это чувство. – Стрикланд незаметно взглянул на нее и увидел, как светятся ее глаза и в каком она находится упоении от собственных слов. – Вы бы и сами пошли на это, не так ли?

– Кто, я? – переспросила она. – Я плаваю только в кресле.

– Так вы одобряете его шаг?

Ее торжествующая улыбка несколько потускнела.

– О да, – поспешно ответила она.

– Ради кого он идет на это? – поинтересовался Стрикланд. – Ради вас или всего остального мира?

Энн смотрела вперед на дорогу и слегка покачивала головой, словно не понимала или не слышала вопроса.

Она подрулила к сборно-металлическому сооружению, служившему аэровокзалом на острове. При расставании Стрикланд попытался объяснить ей свой метод.

– Я должен нащупать основополагающие вопросы в начале работы над фильмом, такие, которые бы срабатывали, понимаете? Эти вопросы я буду задавать себе и другим. Надеюсь, вам ясно, что я имею в виду…

На следующий день он возился со своей центральноамериканской лентой, а Херси поручил проявить пленку, отснятую на острове Стидман. В поисках названия фильма он листал двухтомник Пабло Неруды с двумя параллельными текстами на английском и испанском. Он уже знал, что фильм, в процессе работы над ним, будет приобретать леволиберальную окраску. Тогда ссылки на этого поэта будут оправданны. Несколько доморощенных истин порадуют ту маленькую группку восприимчивых спортсменов, которых он считал своей основной аудиторией.

Херси положил на стол Стрикланда только что отпечатанные фотографии с острова Стидман.

– Эй, Рон! – воскликнул Херси. – Эти похожи на приличных людей.

Стрикланд взял фотографию Энн Браун на лужайке и присмотрелся к ней.

– Что ты имеешь в виду, Херси?

– Ну, я хотел сказать, что они не похожи на те отбросы, которые обычно попадают в наш объектив.

Быстро перебирая фотографии, Стрикланд чувствовал, как в нем просыпается знакомая жажда работы над материалом.

– Полагайся на меня, – сказал он Херси.

Около десяти вечера приехала Памела, уже простившая Стрикланду то, что он не взял ее в Финляндию. Когда она вошла, он лежал в своем кабинете на диване с сигаретой марихуаны. Фотографии Браунов с острова Стидман он приколол на своей доске информации рядом со снимком Мэри в Африке и фронтовой серией из Центральной Америки. Памела сразу ринулась к ним и пришла в неописуемый восторг.

– Вот это да! Это похоже на ячейку общества, правда? Мамочка, папочка и деточка. Черт возьми, хотелось бы мне, чтобы моя семья была похожа на эту. – Она взяла снимок с доски и устроилась рядом со Стрикландом. – О мой Бог! У нее юбка хаки. И узенький поясок из шотландки. И маленькая черная блузка-безрукавка. Я просто в отпаде.