Перейти грань - Страница 33

– Оуэн?

Он посмотрел на нее невидящим взглядом и стал надевать свою непромокаемую куртку.

– Ты закончил? Куда ты идешь? Я думала, что мы побудем вместе.

Он покачал головой.

– Я не закончил. Мне надо прогуляться и подумать.

– Что уж тут думать, когда пишешь подобную чушь. – Она не смогла сдержаться.

– Это моя работа. – В его ответе не чувствовалось никакого раздражения. Но в Энн самой его накопилось больше, чем она подозревала.

– Извини. Мне обидно, что это отнимает у тебя столько времени. Я хотела прогуляться с тобой до темноты.

– Я скоро вернусь. – Он помахал ей рукой. – До темноты.

В гостиной она раскрыла свою портативную «смит-корону» и принялась за статью об их переходе к мысу Соболя. Около трех часов позвонили из штаб-квартиры «Хайлан». С Оуэном хотел говорить Гарри Торн. Энн попросила секретаршу перезвонить позднее.

Темнота наступила, а Браун все еще не вернулся. Походив немного из конца в конец комнаты, она вышла из дома, чтобы принести поленьев для камина. Огонь заполыхал с новой силой. Она еще походила по гостиной, и в конце концов ноги привели ее в подвал, где ржавела старая плита и хранились запасы вина. Выбор пал на «Риойа» 1978 года, скорее всего потому, что в голове мелькнула смутная идея приготовить бифштекс. Вскоре бутылка была откупорена и стакан наполнен. Она устроилась у камина, поставив бутылку поближе к себе. Читать не хотелось. В памяти постоянно возникал паром, и невозможно было не думать о прошлом.

Извечно голубой океан. Погасшее лето, утраченная любовь, ушедшая юность и умолкнувший смех. Земля миновавшего согласия. Она знала: что-то важное было потеряно, но Оуэн, похоже, об этом не подозревает.

– О, проклятье! – вырвалось у нее. – Пропади все пропадом!

Неизбежные слезы. Наполовину опорожненная бутылка у ног. Почувствовав стыд и нелепость своего поведения, она отнесла вино на кухню, хотела было вылить его в раковину, но передумала и поставила бутылку на полку над тостером.

Энн поднялась в спальню для гостей и включила обитавший там черно-белый телевизор. Доктор Ч.Эверетт читал тихую проповедь, из которой она не поняла ни слова. В душе было больше злости, чем беспокойства, пока она сидела на старинной кровати, привалившись спиной к подушкам, прислоненным к латунным прутьям ее спинки. Услышав скрип кухонной двери, она спустилась вниз. Оуэн стоял на кухне и разглядывал туман за окном.

– Почему ты пришел так поздно? Я ведь ждала тебя. – Она не смогла усмирить свой гнев. – Я прождала тебя всю вторую половину дня.

Его взгляд не выражал ничего.

– В чем дело? – допытывалась она. – Что происходит? Что с тобой случилось?

– Извини, – наконец ответил он. Но это было совсем не то, что она хотела услышать.

– Почему тебя не было так долго? – Она не отступалась. – Ведь ты знал, что я жду тебя.

Она взяла со стола полотенце, намочила его и приложила к лицу. Теперь уже не имело значения, что он видит ее плачущей. Когда зазвонил телефон, она демонстративно сложила руки на груди и отвернулась.

– Это тебя. Они уже звонили.

Он смотрел на телефон и чего-то ждал.

– Ради Бога, – не выдержала она, – возьми же наконец трубку.

Она ушла в гостиную, села за машинку и тупо уставилась в текст статьи.

Слова, которые он произносил, было трудно разобрать, но по его голосу она поняла, что он впал в состояние, в котором обычно находился, когда выступал перед публикой как рекламный агент. Разговор продолжался уже несколько минут, и она услышала в его тоне давно забытые нотки едва сдерживаемого возбуждения и таинственности. Они возвращали ее в прошлое – именно таким был его голос в их первые годы, и это почему-то упорно напоминало ей о войне. Когда он появился на пороге гостиной, она шагнула ему навстречу.

– Они хотят, чтобы я принял участие в одиночной гонке на яхте Хайлана, – сообщил Оуэн.

Она промолчала.

– Что ты думаешь об этом, Энни?

– У тебя нет опыта, – наконец отозвалась она.

– Мне трудно отрицать это, – засмеялся он. В его голосе звучали те же нотки. – Да я и не собираюсь отрицать.

Ее охватила паника.

– Ты никогда не ходил в одиночку!

– Почему же, ходил. К мысу Страха.

– И у тебя были галлюцинации. Ты говорил, что тебе мерещилось всякое.

– Всем мерещится. Это как в лесу.

– Хватит тебе, Оуэн. – Она сказала это так, будто речь шла о каком-то пустяке. – Надо смотреть на вещи реально.

Он неожиданно разозлился.

– Нереально как раз вот это! – выкрикнул он. – Все это! – Он широко развел руки, словно хотел охватить и их двоих, и комнату, где они находились, и даже то, что располагалось за ее пределами.

Страх пронзил ее и разбежался по телу болезненной дрожью.

– Что ты имеешь в виду, Оуэн? Нас? Ты имеешь в виду меня?

– Нет, нет. – Он быстро замотал головой. – Ты неправильно поняла. Все дело во мне. Иногда мне кажется, что я живу какой-то не своей, не той жизнью.

– Не той жизнью, – мрачно повторила она. – Я не понимаю.

– Я хочу сказать, что так и не сделал того, что должен был сделать еще многие годы назад. Где-то не там повернул.

– Хочешь вина? – вдруг спросила она.

Оуэн удивленно посмотрел на нее, улыбнулся и отрицательно покачал головой. Когда Энн направилась в кухню, он последовал за ней.

– Иногда все мои чувства и ощущения представляются мне совершенно чужими. Все мои взлеты и падения словно не имеют ко мне никакого отношения. Это не моя жизнь.

«Не его жизнь? – подумала Энн. – Неужели это так?»

– И вот мне представляется шанс обрести себя. – Он поднял кулаки, словно сжимая воображаемый штурвал. – Преодолеть это.