Перейти грань - Страница 64

– Храни тебя Бог, – сказала Энн.

В устье Ист-Ривер Стрикланд заснял Бруклинский мост, нависший у них над головами. Он запомнился ему по «Приморскому экспрессу», где маленький мальчик гонял с него голубей, а они поднимались в небо над городом. Сам он в детстве провел несколько зим на Кони-Айленд, напротив ипподрома и зоны пикников. Он отложил камеру в сторону и застегнул молнию на куртке. У него появилось предчувствие, что день будет трудным именно из-за неизбежных экскурсов в прошлое и сопереживаний. Страх был заразительным. Такое проникающее ощущение поистине основа всех эмоций.

Браун сидел в рубке, держась рукой за ногу в том месте, где была рана, и вдруг принялся читать стихи Харта Крейна.

О арфа муз ликующей души,
Алтарь неистового чувства,
Как мне подстроить голос свой
Под струн твоих звенящих буйство!

Стрикланд не стал записывать этот поэтический всплеск на пленку. Он смотрел, как слушает мужа Энн. «Должно быть, с любовью», – думал он.

– Продолжайте, – попросил он, когда Браун замолчал.

– Это все, что я знаю, – признался Браун.

– Жаль, – заметил Стрикланд. – Ну да ладно, здесь мы все равно не можем получить хороший звук. – Его внимание переключилось на мачту. – Что это там за круглая штука? Я что-то не помню, чтобы видел такую. – Он показал туда, где помещался передатчик. – Это радар?

– Это устройство излучает сигналы, – объяснил Браун. – Сигналы принимаются спутником и ретранслируются на приемное устройство в Швейцарии, которое определяет мое местонахождение. И людям становится известно, где я нахожусь.

Когда «Нона» пришвартовалась у причала в морском порту на Саут-стрит, Стрикланд, проинструктировав Брауна, как пользоваться видеозаписывающей аппаратурой, сошел на берег, где его ждал Херси с фургоном. В порту на древках развевались флаги, возвещавшие о гонке, но толпам собираться было еще рано, и они отправились в город за оставшимся оборудованием.

После одиннадцати Стрикланд вернулся в порт с Херси и Памелой. Припарковаться они смогли только на Пейстер-стрит и, взвалив аппаратуру на плечи, двинулись через Саут-стрит, наводненную автомобилями.

– О черт, – ворчал Херси, увертываясь от очередного такси. – Обстановочка прямо как перед карнавалом.

Так оно и было. Утро перешло в ясный и задорный воскресный денек, располагавший к здоровым приключениям, и на Саут-стрит действительно воцарилась атмосфера праздника. В спортивном разделе «Таймс» в понедельник напишет, что здесь собралось свыше пяти тысяч человек. Публика была весьма благопристойная. Тут явно выделялись папы со своими отпрысками на плечах, мужчины в живописных финских кепках и высокие стройные женщины с крупными зубами. Духовой оркестр пивоваренной компании, разодетый в красное с желтым, исполнял «Колумбию, жемчужину океана». Рядом, готовая вступить, как только возникнет пауза, в бушлатах нараспашку, под которыми красовались тельняшки, расположилась группа моряков с дудочками и свистульками – та, что развлекает публику в Саутчестерском яхт-клубе. Уличные торговцы продавали горячие сосиски, булки и жареные каштаны.

Херси и Стрикланд пробирались в толпе. У Херси была камера, а Стрикланд писал звук. Какое-то время Памела тащилась за ними, то и дело норовя попасть в кадр. Она пила метамфетамин с виноградным соком из маленькой пластиковой бутылочки, на которой розовыми буквами было написано: «Полет по-испански». Только наркотики могли поднять Памелу на ноги в такое время суток. Она теперь вела светский образ жизни и избегала дневного освещения. У нее была квартира в Баттери-Парк Сити; работа в информационном бюллетене, существовавшем на пожертвования, где она могла не показываться, и приходящая раз в неделю прислуга.

– Пожалуйста, я хочу познакомиться с ними, – приставала она к Стрикланду. – Правда! Что, разве нельзя?

У яхты, пришвартованной к парому нью-йоркского яхт-клуба, желание Памелы осуществилось, и она зарделась, как школьница.

– Вы такой смелый. Ведь это просто невероятно – совершить подобное, – заявила она Брауну.

– Я еще ничего не совершил, – скромно уточнил он.

– Но вы же не можете проиграть, верно? – спросила Памела, затаив дыхание.

– Все, что уходит по кругу, по нему же и приходит.

Все задумчиво улыбнулись.

– Интересно, – сказал Браун, – куда запропастился Гарри? Но мне все равно надо увидеться с другими участниками.

Когда он двинулся с места, Памела схватила его за руку и отправилась с ним. Энн и Стрикланд остались вдвоем на пароме.

– Это еще один объект вашего внимания? – спросила Энн.

Стрикланд рассмеялся.

– Мой – что? Вы издеваетесь надо мной?

– Нет, – заверила его она. – Я не издеваюсь.

– Она – проститутка, – пояснил Стрикланд, – та самая, что в «Изнанке жизни».

– Да, – кивнула Энн, – я узнала ее.

– Памела не имеет никакого значения, – объяснял Стрикланд. – Она – Дитя Вселенной.

– Неужели она на самом деле пьет «Полет по-испански»? – спросила Энн. – Мне даже не верилось, что такое зелье существует.

– За милую душу. – Стрикланд глядел на Энн и думал, что в этот момент она выглядит как никогда привлекательной и отважной. Ее самообладание возбуждало, оно бросало ему вызов.

Памела с Брауном, являя собой приятную на вид, но все же несколько странную пару, совершали обход участников гонки. Херси сигналил Стрикланду с бетонной площадки, заполненной народом.

– Надо идти работать. – Стрикланд кивнул Энн и стал спускаться по трапу, оставив ее возле «Ноны» одну.

Местная телестанция снимала Брауна вместе с виргинцем Престоном Фоулером, который сгреб в свои объятия Памелу и тесно прижимал ее к себе. Херси со Стрикландом пристроились к ним и стали снимать.